Селфи раздора
Несколько человек улыбается, у пары в руках напитки, а один даже развел пальцы в знак мира — на фотографии девятеро, причем третий справа — тот, с которым фотографируются все остальные, — бывший премьер-министр Донецкой Народной Республики Александр Бородай. Кроме Бородая на снимке — некоторые из лучших российских журналистов.
Сфотографироваться с этим человеком решили в том числе и Эндрю Рот из The New York Times, Ноа Снейдер из The Economist, а также известный голландский журналист Олаф Кунс. А вот слева от бывшего премьера ДНР двое самых бесстрашных российских военкоров: Илья Барабанов и Павел Каныгин. Барабанов, например, в феврале прошлого года одним из первых в репортаже с передовой сообщил, что в боях за Дебальцево повстанцам ДНР оказывает поддержку российская армия. Каныгина же не далее как на прошлой неделе в Донецке задержали и избили повстанцы — к счастью, корреспондента «Новой Газеты» в конце концов выпустили, и с ним не случилось чего похуже.
Маленькая схватка большой войны
Снимок сделан в четверг 18 июня на выходе из хипстерского бара «Редакция» в Москве. Тем же вечером по поводу «селфи с Бородаем» в Рунете началась жаркая дискуссия — и растянулась на несколько дней. На просторах сети с друг другом сцепились репортеры, активисты и интеллектуалы; с высокой трибуны послышались речи о том, что есть профессиональная этика, что считать терроризмом и в чем должна состоять общественная роль журналиста.
Для тех, кто знаком с людьми на фотографии или журналистами, бывшими в тот вечер в «Редакции», скандал интересен сам по себе — как картина личных разногласий, альянсов и бурлящих эмоций.
И стоит лишь посмотреть, кто «лайкнул» чей комментарий в начавшихся обсуждениях, как наглядно видно, на какие лагеря разделились московские интеллигенты, и по поводу чего не могут договориться.
Александр Бородай. Ноябрь 2014 года. Den TV. YouTube.
Дискуссии вокруг фотографии с Бородаем любопытны не только пикирующимися хипстерами; показательно здесь, сколь ожесточенные споры вызывает в России работа журналиста. Что бы ни было тому виной — война на Украине, Путин или тысячелетняя история государства российского — несколько человек решило сфотографироваться с бывшим лидером ДНР, и вот уже многие московские «законодатели мнений» расписывают, что должен и не должен, с их точки зрения, делать журналист.
Когда читаешь написанное за последние несколько дней, становится ясно, почему в России так трудно быть «независимым», «стоять на либеральных позициях»: для многих деятелей российских СМИ освещение событий в журналистике не главное, важнее идеологическая чистота и нравственная правота — то, что вместе подается как «наличие хорошего вкуса».
Лоис Лейн или Супермен?
Широкая дискуссия по поводу фотографии с Бородаем развернулась между радиоведущей Кариной Орловой и русскоязычной американской журналисткой Юлией Иоффе, в прошлом московского корреспондента нескольких изданий. Орлова, которой не раз угрожали расправой за работу на либеральном радио «Эхо Москвы», написала у себя в Facebook, что журналистам стоило не сидеть с Бородаем в баре, а дать ему в лицо. «Но хочешь верь, хочешь нет, — добавляла она, обращаясь к Иоффе в комментариях, — [я бы ему] вх…чила бы».
Всего на свою запись Орлова получила более 150 ответов, в том числе более десятка — от Иоффе; последняя попыталась выяснить у радиоведущей, почему это долг журналиста — бить других людей. Орлова заявила на это, что, встретив в «Редакции» Бородая, журналисты должны были отомстить ему за тех своих коллег, которых при нем в Донецке похищали и избивали. Иоффе парировала, что работа корреспондента — не вершить правосудие, а освещать происходящее.
Аркадий Бабченко, август 2008 года. CC 3.0.
Спустя час Орлова написала еще один пост. Она снова раскритиковала сфотографировавшихся и заявила, что они неправильно «борются с режимом». Иоффе ответила и здесь, предположив, что Орлова выбрала не ту профессию, раз путает журналистику и революционную борьбу.
В поддежку ведущей «Эха» выступил ветеран чеченских войн и военный корреспондент Аркадий Бабченко. Он вспомнил своего первого редактора, сказавшего ему однажды, что критика властей и есть «главная задача» журналиста. Позже Бабченко отдельным постом на своей странице высказал мнение, что журналисты подвержены «профессиональной деформации»: они на автомате легко общаются с «ньюсмейкерами» всюду и всегда.
Из-за этого, замечает Бабченко, журналисты часто не по работе оказываются в компании лиц, от которых стоит держаться подальше, но «требованием профессии» это не является. Встречу в баре «Редакция» нельзя рассматривать, как попытку получить «инсайдерскую» информацию. «Извините, отмазки детские, — пишет Бабченко. —Вот совсем не взрослого человека это разговор».
Что случилось вечером 18 июня
Зайти в «Редакцию» Бородаю предложил журналист Илья Азар: по его словам, он знал, что баре в тот вечер будет Павел Каныгин, только что вернувшийся из Донецка. Азар посчитал, что бывшему боссу ополченцев и журналисту, которому один такой боец совсем недавно прикладом поставил под глазом фингал, будет о чем поговорить.
Каныгин на следующий день написал у себя в Facebook, что встреча с Бородаем вышла содержательной. «Он мне не друг, а часть работы, — пишет Каныгин. — Он носитель информации».
По словам фотографа Максима Авдеева, который и снял «селфи с Бородаем» (то есть, получается, совсем не селфи), эта фотография — просто фотосвидетельство встречи, во время которой имела место беседа, а не дружеская попойка. «Встретив ньюсмейкера, все воспользовались моментом и задали вопросы, — объясняет Авдеев. — Каныгин про свое избиение, Олаф про MH17 и так далее».
Почему люди на фото улыбаются? «Это естественная реакция здорового человека на нелепую ситуацию», — отвечает Авдеев.
Этот пост является частью Эха Рунета - проекта Global Voices по анализу русскоязычного Интернета. Все статьи ·
