Я искала кого-то. После моей первой пробы написать иллюстрированное интервью [анг] я захотела ещё. Поэтому мой редактор Солана Ларсен порекомендовала своего друга, Эриэна Чанга Кастана [анг], фотографа из Гаваны, Куба. Когда я увидела его потрясающий сайт со стариками и морями, безлюдными местами и мегаполисами, светом и тенью, я написала ему.

Вопросы в этом интервью основаны исключительно на том, что я увидела на его фото и прочитала на его сайте. Мы обменивались вопросами и ответами в электронной переписке, которая заняла несколько недель. Мне бы понадобилось гораздо больше времени, чтобы описать и рассказать историю Эриэна Чанга, но поскольку у меня этого времени нет, ниже читайте о фотографе из Гаваны.

Global Voices (GV): Расскажите мне историю своей фамилии. 

Arien Chang (AC): Mi abuelo llegó a Cuba como inmigrante ilegal en 1927. Se mudó a La Habana Vieja, muy cerca de donde he vivido toda mi vida. Comenzó entonces en negocios de casinos, casas de juegos, bares, incluso se afilió a un partido político que reunía a muchos chinos de ultramar que como él habían llegado a Cuba en espera de nuevas oportunidades. Algunos, incluso, utilizaban a Cuba como puente para cruzar a Estados Unidos (puente, que todavía utilizamos…) Por supuesto, que trabajando y viviendo en La Habana Vieja, se enamoró de una mulata, que resultó ser mi abuela; de ahí la mezcla de razas y el apellido.

Chang es uno de los apellidos más comunes en China. Tuve la oportunidad de comprobarlo en febrero, gracias a “Red Gate”, una reconocida institución que ofrece becas para artistas de todas partes del mundo. Durante dos meses estuve trabajando en mi proyecto que consistió en tratar de buscar mis raíces, el lugar donde mi abuelo nació y creció, no porque me sienta desarraigado o necesitado de encontrar en China una identidad, si no por esa impaciencia que nos persigue que  nos hace creer que existimos, simplemente, porque sabemos de dónde venimos.

Como fotógrafo siempre estoy buscando en mi casa, en mi barrio, en mi país, una nueva imagen, un nuevo concepto, algo que me indique por qué somos, a dónde vamos. La fotografía es mi medio y mi apellido, tal vez, parezca exótico en esta isla pero de ahí lo magnífico y fotogénico de Cuba: las razas, las épocas, la historia de un pueblo entero se mezcla en sus calles.  Y hay más, en Cuba utilizamos dos apellidos, el del padre y después el de la madre, mi segundo apellido, es Castán, proviene del árabe, y eso es también otra historia de raíces e inmigrantes. 

 

Эриэн Чанг (ЭЧ): Мой дед приехал на Кубу как нелегальный иммигрант в 1927 году. Он поселился в Старой Гаване, очень близко к тому месту, где я прожил всю мою жизнь. Он начал работать в индустрии казино, игорных домов, баров, он даже присоединился к политической партии, в которой было много других китайских иммигрантов, которые, как и он, приехали на Кубу в надежде на новые возможности. Некоторые даже использовали Кубу как мост в Соединенные Штаты (мост, который мы используем до сих пор…) Естественно, пока он жил и работал в Старой Гаване, он влюбился в мулатку, которая впоследствии и стала моей бабушкой; отсюда и смешение рас, и моя фамилия.

Чанг – одна из наиболее распространенных фамилий в Китае. У меня была возможность убедиться в этом лично благодаря проекту “Red Gate”, известному учреждению, которое выдает гранты художникам со всего мира. Два месяца я работал над моим проектом, пытаясь найти свои корни, найти место, где мой дед родился и рос. Я делал это не потому, что я чувствую себя перекати-полем или что хочу найти себя в Китае, скорее я делал это из-за чувства, которое постоянно преследует нас и заставляет поверить, что мы существуем, просто потому что знаем, где наши корни.

Как фотограф, я постоянно ищу – в своем доме, в окрестностях, в стране – новый образ, новую концепцию, что-то, что скажет, почему мы существуем и куда мы движемся. Фотография – это мое искусство, и, несмотря на то, что моя фамилия может казаться экзотичной на этом острове, это то, что делает Кубу изумительной и фотогеничной: расы, поколения, истории целых народов перемешаны на ее улицах. Более того, на Кубе принято использовать две фамилии, фамилии матери и отца. Моя вторая фамилия, Кастан, пришла из арабского, и это уже совсем другая история предков и иммигрантов.

GV: Почему фотография? 

AC: No creo que haya un por qué, pero puedo hablarte un poco de cómo empecé, cómo mi vida, más bien, como la fotografía cambió mi vida o como mi vida se convirtió en la fotografía.

Todo empezó en un caluroso verano del 2003 (no tan caluroso como ahora), en el teatro América, espectacular construcción representativa del Art Deco, en la céntrica avenida Galiano de La Habana Vieja, ofrecían un curso de fotografía, junto a otros cursos que no tenían mucho que ver como era el de masaje y otro de peluquería, pero yo solo deseaba aprender cómo manejar una cámara (en esa época ni siquiera pensaba en la luz). Fue un curso muy básico, pero en el que por fin pude aprender cómo usar la cámara rusa que mi padre había traído de la Unión Soviética, era una Zenit que estuvo en una gaveta de mi casa desde que era pequeño. Yo solía jugar con ella y mover sus controles, todo parecía muy divertido, en esa época, claro, no imaginaba que la fotografía sería mi vida, pero ya sabía que me gustaba aquello de tener una cámara cerca y apretar el obturador.

Cuando terminé el curso en el teatro América, descubrí que, efectivamente, sabía manejar los controles pero que de hacer fotos no sabía nada. Como yo soy un poco obstinado y cuando se me mete algo entre ceja y ceja, tengo que hacerlo, descubrí que mi mejor escuela eran las calles de La Habana. La fotografía documental es lo que quería hacer, lo que he hecho y seguiré haciendo; soy un adicto a la fotografía y ya es demasiado tarde para remediarlo, ahora solo me queda deberme a esa adicción y alimentarla cada día con más trabajo. La fotografía existe y la gente la puede ver, pero hay que descubrirla. 

 

Я не могу сказать “почему”, я могу рассказать, как я начинал, какова моя жизнь, или лучше, как фотография изменила мою жизнь или как фотография стала моей жизнью.

Все началось жарким летом 2003 года (все же не таким жарким, как сейчас), в театре “Америка”, впечатляющем здании в стиле ар-деко, на Гальяно авеню в центре Старой Гаваны. Там предлагали курсы для фотографов, так же, как и курсы для массажистов и парикмахеров, и еще массу всяких других, и я просто хотел научиться пользоваться камерой (тогда я даже не думал о свете и тени). Это был очень базовый курс, но на нем я наконец-то научился, как пользоваться российской камерой, которую мой папа привез из СССР. Это был “Зенит”, который валялся в комоде сколько я себя помню. Раньше я играл с ним, щелкал кнопками, и все казалось очень забавным. Конечно, тогда мне и в голову не приходило, что фотография станет моей жизнью, но я уже знал, что мне нравилось иметь камеру и щелкать затвором.

Когда я завершил курс, я обнаружил, что я на самом деле знал, как управлять камерой, но понятия не имел, как делать снимки. Из-за того, что я довольно упрямый и, если я захочу сделать что-нибудь, я сделаю это, я понял, что лучшей школой для меня будут улицы Гаваны. Документальная фотография – это то, чем я хотел заниматься, чем я занимался и чем я буду заниматься; я зависим от фотографии и уже поздно это исправлять, поэтому все, что я могу сделать, – это покориться этой зависимости и утолять ее каждый день работой. Фотография существует и люди могут видеть это, но она еще должна быть обнаружена.

GV: Куба стала предметом фотографий бессчетных фотографов. Их было так много, что появился определенный образ , который  тяжело изменить. Как вы фотографируете Кубу изнутри?

AC: Fotografiar La Habana desde adentro es muy fácil… solo tienes que tener una Libreta de Abastecimiento y una residencia permanente, Carné de Identidad o cualquier cosa que te permita vivir aquí por un tiempo.

La vida del cubano no se reduce a ir al trabajo en la mañana y regresar en la tarde, las personas en este país atraviesan una odisea cada día. Son puestos a prueba constantemente por la dinámica de vida que tenemos en este país, por llamarlo de alguna forma. El (no)transporte, el (no) dinero, y todos los otros “no” a que cada cubano se enfrenta cada día deja huellas en sus caras, en sus ropas, en su espíritu, unas veces de desesperación, otras de diversión, pero siempre reflejan una historia que si no la vives no la puedes leer, no puedes hacer la foto. Podemos agregar a esto lo increíble de su arquitectura, que como todos sabemos está detenida en el tiempo y a veces nos hace creer que estamos en los años 40’. Es este aparente disfraz hace que La Habana sea fácil y no tan fácil de fotografiar. Esta maldita Habana es una navaja de doble filo a la que agradezco lo que soy y lo que hago.

Para crear la imagen hay que vivirla, hay que sufrirla, es por eso que a veces puedes encontrar fotos de Cuba muy bien compuestas, con una utilización impecable del color y la luz, pero al final están vacías, son una linda postalita, pues el fotógrafo no puede ir más allá de la impresión que causa La Habana en un primer contacto con ella.

A La Habana hay que tocarla cada día, manosearla, disfrutarla, hay que entenderla.

Фотографировать Гавану изнутри очень легко… У вас всего лишь должна быть Libreta de Abastecimiento [карточка на покупку еды], постоянное место жительства, удостоверение личности или что-нибудь, что позволит вам жить здесь какое-то время.

Жизнь кубинца не сводится к походу на работу утром и возвращению домой вечером, люди в этой стране переживают целую одиссею каждый день. Их постоянно испытывает на прочность динамика жизни этой страны. Транспорт (его отсутствие), деньги (их отсутствие) и отсутствие всех остальных вещей оставляет печать на лицах кубинцев, на их одежде, на состоянии их души, иногда полной отчаяния, иногда полной веселья, и они всегда отражают какую-то историю, которую невозможно запечатлеть на фото, если ты сам не пережил этого или если не знаешь, как прочитать эту историю. Можно добавить к этому невероятную архитектуру, которая, как мы все знаем, застыла во времени и иногда заставляет поверить, что мы живем в 40-х годах.
Такая обстановка создает Гавану, которую легко фотографировать и, вместе с тем, не так уж легко. Эта проклятая Гавана – палка о двух концах, которой я благодарен за то, кто я есть и чем я занимаюсь.

Чтобы создать образ, ты должен прочувствовать его, пережить его, вот почему иногда можно увидеть фотографии Кубы с идеальной композицией, с изумительным сочетанием цвета, света и тени, но которые в конце концов оказываются пустыми, обычными милыми открытками из-за того, что фотограф не может увидеть нечто за тем, какой Куба кажется на первый взгляд.

Ты должен соприкасаться с Гаваной каждый день, наслаждаться ею, ты должен понять ее.

GV: Почему вы снимаете стариков?

AC: Por la experiencia, la tranquilidad y las arrugas.

Las personas de la tercera edad no miden sus palabras, han vivido lo suficiente como para no tener nada que perder. En mis fotos puedes ver dulces expresiones y también caras de odio-disgusto, por tener el lente apuntándoles directamente. Los ancianos, como los niños, dicen lo que piensan, actúan y se desenvuelven sin miedo al futuro, pues el futuro para ellos ya es pasado.

La serie “Longevidad”, que comencé a desarrollar hace unos años, consiste en hacer fotos de personas de más de 100 años. Un siglo es mucha historia, incluso para un país, alguien con más de 100 años a veces no tiene tanto que contar con palabras como con sus sentimientos, expresiones.

La tercera edad es intrigante, no espero vivir tanto como para hacer mi propio autorretrato y agregarlo a la serie; pero fotografiar a alguien con más de un siglo es siempre algo impresionante para mi.

Из-за их опыта, умиротворенности и морщин.

Они никогда не пытаются быть деликатными, они прожили достаточно, и им нечего терять. На моих фото вы можете увидеть и милые лица, и выражения ненависти пополам с отвращением из-за того, что на них направили объектив камеры. Старики, как дети, говорят, что думают, и живут без страха будущего, потому что их будущее уже в прошлом.

Серия фото “Долгожители”, которую я начал развивать несколько лет назад, состоит из фото людей, которым больше ста лет. Век – это большая история даже для страны, и те, кому больше ста лет, словами могут выразить гораздо меньше, чем чувствами, выражениями лиц.

Огромный возраст очень интригует. Я не думаю, что проживу достаточно долго, чтобы добавить свой автопортрет к этой серии; но фотографировать тех, кому больше века, всегда очень интересно.

GV: Расскажите мне о море.

AC: El mar es imposible ignorar dentro de la fotografía, sobre todo si vives toda tu vida en  una isla. Desde que era niño me escapaba de la escuela con mis socios para ir a bañarnos al Malecón y como yo, generaciones y generaciones de cubanos han crecido utilizando esta costa-playa, llena de arrecife, diente de perro, como lo conocemos aquí. Llegar al Malecón, quitarse el uniforme de la escuela y lanzarse desde la parte más alta, más peligrosa, más profunda, más que una acción es un sentimiento de pertenencia, una relación de poder, tú utilizas el mar, él a veces te utiliza a ti. Miles de accidentes han ocurrido en el Malecón de La Habana, pero aún así, nadie le tiene miedo. El Malecón, “el Bleco” como le decimos los socios del barrio cariñosamente, está ahí y siempre estará, a veces tranquilo otras alterado como la propia idiosincrasia del cubano. Ha aprendido a vivir con nosotros y nosotros con él, aunque espero dure poco la prohibición de no bañarse en el Malecón.

Yo extraño el mar, cuando no lo veo por unos días lo extraño, ha estado toda mi vida cerca de mi, de mi ciudad.  La serie del Malecón, la que en honor a mi infancia lleva el nombre de “El Bleco”, es mi reconciliación con esta ciudad, con este país. Es una deuda que le debo por ser cubano, por ser habanero, por vivir en él una parte de mi infancia, mi adolescencia, por ser parte de mi vida.

Невозможно игнорировать море в фотографии, особенно если провел всю жизнь на острове. Когда я был ребенком, я сбегал со школы со своими друзьями, чтобы поплавать. Как и я, многие поколения кубинцев выросли на побережье, полном рифов, собачьих клыков [острых скал], как мы их здесь называем. Когда прибегаешь на Malecón [набережную], снимаешь школьную форму и сбрасываешься с самой высокой, самой опасной скалы, чувствуешь сильное единение с морем, иногда ты используешь его, иногда оно тебя. Тысячи несчастных случаев произошли на Malecón Гаваны, тем не менее никто не боится моря. Malecón, или “el Bleco”, как местные ласково его называют, всегда там и всегда будет там, иногда спокойное, иногда взволнованное, как сами кубинцы. Оно научилось жить с нами, и мы с ним, и я надеюсь, что запрет на купание в Malecón не продлится долго.

Я скучаю по морю, когда не вижу его несколько дней, всю мою жизнь оно было рядом со мной, с моим городом. Серия фото Malecón, которая названа “el Bleco” в честь моего детства, воплощает собой мое примирение с этим городом, этой страной. Это долг, который у меня есть за то, что я кубинец, за то, что я из Гаваны, за то, что я провел здесь часть детства и отрочества, за то, что это часть моей жизни.

GV: Черно-белое или цветное? 

AC: No creo que pueda decidirme por uno, es como escoger entre dos muchachas bonitas, la diferencia es que no tengo que escoger una sola, puedo quedarme con las dos y ser feliz.

Cuando empecé en la fotografía mi trabajo solo era en blanco y negro, analógico y procesado en un “laboratorio”, dígase el cuarto donde nací en la esquina de calle Monte y Ángeles, sin tener condiciones para hermetizarlo, muchas veces sin agua; pero con una buena ampliadora, de principios del siglo XX, que me permitió hacer yo mismo mis impresiones, controlar mi propia imagen desde otro punto de vista.  Ahí aprendí más que en cualquier otro lugar sobre luces, sombras, composición y realmente disfruté hacerle el trabajo completo a mis fotografías.

Siete años pasé haciendo solo blanco y negro, incluso, cuando hice ese temido cambio al digital, continué sin hacer color.  Es solo en los últimos años que mis fotos tienen “algo” de color. Siempre he creído que el color es una técnica que dentro de la fotografía documental es muy difícil, el dramatismo de una foto en blanco y negro es siempre más atrayente; pero el uso del color cuando es necesario, cuando la imagen, prácticamente, te lo pide a gritos, es indudable su fuerza. Pero, realmente, la fotografía cuando la ves logras saber cuándo es en color y cuándo es en blanco y negro. Es ahora que estoy intentando entender el lenguaje del color, traducirlo, estoy en la búsqueda de un estilo personal; apoyándome siempre en esos años en que solo hice blanco y negro, pero que me sirvieron para empezar a entender el color de una forma diferente, estoy tratando de reinventármelo en estas coloridas calles de La Habana.

Puedo decir que en los últimos tiempos he desarrollado cierto fetichismo por el color, me gusta muchísimo y no sé… la etapa en blanco y negro no ha terminado pero pienso que en un futuro el color sea lo que predomine en mi trabajo, es la intención que tengo.

Я не думаю, что могу выбрать что-то одно. Это как выбирать между двумя красивыми девушками, но разница в том, что мне не нужно выбирать, я могу выбрать оба варианта и быть счастливым.

Когда я только начинал фотографировать, все мои работы были черно-белыми, аналоговыми и обработанными в “лаборатории”, то есть в комнате, где я родился, на углу улиц Monte и Ángeles, где не было дверей, часто не было воды, но где был отличный фотоувеличитель начала 20 века, который позволил мне печатать фото, менять ракурсы. Там я изучал свет и тени, композицию, и мне нравился весь процесс обрабатывания фотографий.

Семь лет я делал только черно-белые фото, даже после приобретения цифровой камеры. Только в последние несколько лет мои фото стали цветными. Мне всегда казалось, что цвет – очень сложная техника в документальной фотографии, драматизм черно-белых фото гораздо более привлекателен. Но использование цвета там, где это необходимо, где снимок буквально жаждет цвета, имеет свою силу. Только сейчас я начал понимать язык цвета, пытаться перевести его, я в поисках своего стиля; я всегда основываюсь на том времени, когда делал только черно-белые снимки, что помогло мне начать воспринимать цвет по-другому.

Можно сказать, что недавно я стал относится к свету как к фетишу, мне действительно это очень нравится, и я не знаю… Черно-белая фаза еще не закончилась, но я уверен, что в будущем у меня будут преобладать цветные фото.

GV: Кровоточащее окно?

AC: Esa ventana que sangra solo tiene un culpable: La Bienal de La Habana. Estaba en esos momentos sucediendo este especie de gran fiesta de los artistas por las calles de La Habana, donde intervienen espacios con diferentes formas de arte, yo, simplemente, pasé por esa calle, por esa casa. La ventana sangrante, una casualidad, vi la imagen, el vestido, las sandalias, el contraste de color con la ventana, la pared amarilla, entonces, hice la foto.

Si la ventana hubiera sido de otro color o no estuviera sangrando, o la mujer no estuviera ahí, tal vez no hubiera hecho una foto o tal vez sí, pero, claro sería otra totalmente diferente. Yo no la busqué, la ventana vino a mí y de ahí lo increíble de la fotografía documental, la espontaneidad del momento.

Это кровоточащее окно появилось только по одной причине: Havana Biennial [вечеринка раз в два года]. Что-то вроде большой вечеринки происходило в тот момент, художники на улицах Гаваны пытались изменить пространство с помощью различных форм искусства. Я просто проходил мимо этой улицы, этого дома. Кровоточащее окно, совпадение, я увидел образ, платье, сандалии, контраст окна с желтой стеной, поэтому я сделал снимок.

Если бы окно было другого цвета или если бы оно не кровоточило, или если бы там не было женщины, я бы не стал фотографировать или, может быть, стал бы, но фото было бы совсем другим. Я не искал этого, это окно нашло меня, вот что невероятно в документальной фотографии, спонтанность момента.

GV: Ваши фото пронизаны одиночеством. 

AC: Es una pregunta interesante porque nunca me habían hablado así sobre mi fotografía. Yo simplemente hago fotografía y eso es lo que veo, quizás es la soledad y el abandono de esta ciudad que tiene tantas necesidades, tanta historia, tantos malos recuerdos, y buenos recuerdos también, pero son los menos.

La soledad, dices, permea mi fotografía, pero ser fotógrafo documental es una forma de soledad también, es una manera de estar solo, aunque estés rodeado de miles de personas, solo tú sabes lo que capta tu cámara que solo tú puedes controlar.  Qué puedo decir, hay personas solitarias, tristes, amargadas como mismo hay personas alegres, divertidas, sociables; yo simplemente trato de captar sus sentimientos, sus historias que arrastran muchas veces sin darse cuenta de que en su forma de caminar, de hablar, de moverse por el mundo, arrastran su propia carga, su propia y particular soledad.

Это интересный вопрос, потому что никто не говорил мне этого о моих фотографиях. Я просто фотографирую, и это то, что я вижу, возможно, это одиночество и заброшенность этого города, в которой так много истории, так много плохих воспоминаний, хороших тоже, но они второстепенны.

Вы сказали, что мои фото пронизаны одиночеством, но быть документальным фотографом – тоже что-то вроде одиночества; ты один, даже если окружен тысячами людей, только ты знаешь, что снимаешь своей камерой, которой только ты управляешь. Что я могу сказать: некоторые люди бывают одинокими, грустными, ожесточенными, так же, как и бывают люди счастливые, забавные, общительные; я просто пытаюсь запечатлеть их чувства, истории, которые они носят с собой, даже не замечая того, что это отражается в том, как они ходят, говорят, путешествуют по миру. Они несут свой груз, свое одиночество.

GV: Какие у вас отношения с городом, Гаваной?

AC: Realmente me siento como si estuviera en pijamas por las calles de esta Habana que me ha visto crecer y a la que constantemente estoy mirando y remirando y repensando. Llego a mi casa, después de un día entero moviéndome por ahí, y entonces, en vez de descansar, me llevo el trabajo a la casa porque al final eso somos los fotógrafos, unos esclavos de nuestra propia forma de vida. Descargo las fotos, edito, vuelvo a editar, las miro, las vuelvo a mirar, nunca se sabe las sorpresas que La Habana te reserva. A veces siento que la violo, que estoy aprovechándome de ella, que la utilizo para mi propio bien, pero al final siempre le agradezco con mis fotos, o al menos trato.

Redescubrir La Habana es mi principal proyecto, es mi aspiración constante, pues, a veces, no basta solo con salir a sus calles, hay que entrar en sus casas, subir a sus azoteas, hablar con los jugadores de dominó, con los que tienen gallos de pelea, con la señora que vende en la esquina y el niño que juega pelota. En fin, mi relación con La Habana es muy simple: despertarme todos los días y salir…

У меня такое чувство, что я ношу пижаму на улицах города, который видел, как я вырос, на который я постоянно смотрю и думаю, думаю… Я возвращаюсь домой после целого дня беготни и вместо того, чтобы отдохнуть, я беру работу домой, потому что таковы мы, фотографы, рабы собственного стиля жизни. Я загружаю фото и редактирую, редактирую, потом смотрю на них, смотрю снова, ты никогда не знаешь, какие сюрпризы у Гаваны есть для тебя в запасе. Иногда я чувствую, что я злю ее, что я пользуюсь ей, но в конце концов я всегда благодарю ее моими фото, по крайней мере, пытаюсь это сделать.

Открывать Гавану заново – мой главный проект, моя постоянная цель, потому что иногда недостаточно просто выйти на ее улицы, тебе нужно зайти в ее дома, забраться на террасы на крышах, поболтать с игроками в домино, с теми, у кого есть бойцовые петухи, с женщиной, которая торгует на углу, с ребенком, который играет в мяч. Короче говоря, мои отношения с Гаваной очень простые: просыпаться каждый день и выходить на улицу…

Корректорская правка: Анна Щетникова