Эта статья Adam Welz [англ] была первоначально опубликована на Ensia.com [англ] — в журнале, который освещает действующие международные пути решения экологических проблем, и переопубликована здесь в соответствии с договором по обмену контентом.

В 1909 году, завершив свой второй срок на посту президента США, Теодор Рузвельт провел честолюбивую экспедицию по восточной Африке в охоте за образцами для самых известных музеев Америки. Вместе со своим сыном Кермитом и небольшой группой натуралистов он собрал тысячи животных всех видов: от слонов до землероек, от крупных хищных до крошечных певчих птиц. Щедрый трофей экспедиции был законсервирован в 4 тоннах соли, и многочисленные группы африканских носильщиков переносили этот груз через бескрайние саванны, некоторые из них умерли в пути.

Главной находкой эпического научного сафари Рузвельта стал нильский носорог [англ], таинственный представитель носорога с квадратными губами, обнаруженный в областях вдоль Верхнего Нила, в регионах, которые сейчас известны как Южный Судан и северная Уганда. Зоологи отметили удивительное сходство этого вида с так называемыми белыми носорогами Южной Африки. Только этот вид был меньшего размера и был отдален от южных белых расстоянием в тысячи миль. Принадлежали ли нильский и белый носорог к одному виду? Эксперты не смогли прийти к единому мнению.

Тедди и Кермит застрелили только девять нильских носорогов, хотя видели еще десятки. «Нам слишком мало известно об этих северных квадратноротых носорогах, чтобы быть уверенными, что это вид не близится к вымиранию, — писал Рузвельт. — Мы не хотели убивать лишь ради трофеев».

Мы стремительно переходим в новую эру, в которой новые технологии смогут позволить нам сохранить виды, которые когда-то считались обреченными на гибель, но также в этой эпохе появляются и угрозы в ранее немыслимых формах. Осторожность Рузвельта оказалась оправданной: популяция нильских носорогов, после десятков лет трофейной охоты и браконьерского промысла, находится на самом краю исчезновения. Теперь их чаще называют северными белыми носорогами. Осталось всего пять представителей этого вида [англ], и все находятся в неволе и не могут размножаться. Южный белый носорог находится под истребляющими атаками браконьеров, хотя этот вид носорогов самый многочисленный. Возможно, их осталось около 20 000. Работники службы охраны природы консервативно оценивают, что если убийства продолжат возрастать с тем же темпом, то все представители диких южных белых могут исчезнуть в течение 12 лет.

Было выдвинуто изумительное количество вариантов решения проблемы, касающейся положения этих близких по происхождению видов. Многие из предложенных решений ставят перед серьезной нравственной дилеммой, рискуют привести к непредусмотренным и тревожным последствиям или полагаются на непроверенную технологию. Мы стремительно переходим в новую эру, в которой новые технологии смогут позволить нам сохранить виды, которые когда-то считались обреченными на гибель, но также в этой эпохе появляются и угрозы в ранее немыслимых формах, таких, что ведущие защитники дикой природы не в состоянии справиться.

Криоконсервация

Во времена Тедди Рузвельта под спасением видов, находящихся на грани исчезновения, предполагалось немногим более объявления охоты на этот вид незаконной и защиты места обитания. Это или работало, как в случае с американским бизоном, или не работало, как в случае с вересковым тетеревом — наземной птицы Северной Америки, вымершей в 1932 году в результате множества факторов (включая генетические проблемы вследствие инбридинга), в отношении которых у работников службы охраны природы в то время не было ни знаний, ни средств борьбы.

Если бы нильские носороги оказались в своем нынешнем положении сто лет назад, они, конечно, вымерли бы. Однако современные защитники окружающей среды считают, что могли бы спасти их, благодаря расширению границ науки о размножении.

Трое из оставшихся пяти нильских носорогов: две самки и один самец, живут в заповеднике Ол Педжета [англ] в Кении. Этих животных до сих пор не удалось развести из-за различных проблем с размножением. Теперь немецкие [англ] и южно-африканские [англ] исследователи станут первопроходцами в использовании методов искусственного оплодотворения над группой южных белых носорогов в Южной Африке. Как можно скорее этот метод будет применен в отношении нильских носорогов в Кении как последняя отчаянная попытка развести их.

В Институте Сан-Диего по исследованию и охране окружающей среды находится «Замороженный зоопарк» [англ], где клетки многих исчезающих животных, в том числе 12 особей нильских носорогов, находятся в глубокой заморозке жидким азотом. Работая параллельно с усилиями немецких и южно-африканских ученых, сотрудники «замороженного зоопарка» планируют использовать методики, разработанные в Научно-исследовательском институте Скриппса, чтобы преобразовать криоконсервированные клетки нильского носорога в стволовые, которые теоретически затем могут быть использованы для создания эмбрионов, которые могут быть выношены южными белыми носорогами, обитающими в зоопарке. Предстоит собрать еще многие части головоломки, но команда из Сан-Диего только что получила грант [англ] на создание карты генетических различий между нильскими и южными белыми носорогами — жизненно важной части процесса.

Некоторые экологи опасаются, что если ученые выяснят, как воспроизводить новых животных из консервированных клеток, так сказать, дешево хранящихся в пробирке, то деньги налогоплательщиков будут направлены не на охрану окружающей среды, а на вещи, которые будут более популярны на тот момент. Так же есть опасения, что молодые нильские носороги, выращенные южными белыми, обитающими в заточении, могут не научиться повадкам, необходимым для выживания в дикой среде. Действительно, сможем ли мы сказать, что спасли нильского носорога, если он будет вести себя, как живущий в зоопарке южный белый носорог? Насколько важна усвоенная «культура» в составе того или иного вида, и как мы возродим её?

Опыт перемещения

Предпринимаются шаги в целях сохранения южных белых носорогов от безжалостного нападения более организованных браконьеров и торговцев, которые продают их рога по баснословным ценам потребителям в Азии, полагающим, что рог носорога лечит рак и другие заболевания, а также бизнесменам, стремящимся заполучить таким образом символ, подчеркивающий статус. Эти шаги не менее преисполнены неопределенностью.

Крупномасштабные проекты по перемещению сейчас перемещают сотни носорогов из Крюгера и других заповедников, находящихся в зоне риска, в другие парки. Крупнейшая популяция южных белых носорогов, возможно, около 7 000 животных, проживает в Национальном парке Крюгера [англ] в Южной Африке. Это эпицентр всемирной незаконной охоты на носорогов: 827 туш были найдены в 2014 году, и возможно, фактическое число браконьеров составило более 1000 человек. Несмотря на усилия рейнджеров парка, военных подразделений и сбор обширных данных о бандах браконьеров, власти парка не смогли остановить массовую бойню.

Крупномасштабные проекты по перемещению сейчас перемещают сотни носорогов из Крюгера и других заповедников, находящихся в зоне риска, в другие парки по всей Южной Африке и даже в соседние страны, такие как Ботсвана [англ]. Их точное направление находится в тайне, поскольку были известны случаи, когда банды браконьеров захватывали грузовики, на которых осуществлялась перевозка животных, чтобы убить носорогов. Один из планов даже призывает к созданию популяции африканских носорогов в Австралии [англ].

Но многие южноафриканские экологи опасаются крупномасштабных перемещений носорогов, поскольку это дорого, а браконьеры чрезвычайно мобильны, сейчас используют дроны и приборы ночного видения, чтобы найти носорогов в отдаленных районах. Крупные перемещенные популяции могут стать новыми «магнитами для браконьеров», привлекая браконьеров в ранее спокойные места. Также в игру вступает национальная гордость: некоторые жители Южной Африки воспринимают отправку носорогов в другие страны как собственное поражение.

Тщательно разработанные перемещения — зарекомендовавшая себя часть природоохранной деятельности; они применялись для повышения популяции носорогов, а также спасения многих других видов в прошлом. Очевидно, что расходы на перемещение носорогов должны быть взвешены и следует обдумать вероятность создания новых «магнитов для браконьеров» (обе эти проблемы могут быть решены с помощью перемещения только небольших, внимательно подобранных групп животных). Результатом неуместной национальной гордости стала гибель последней дикой популяции нильских носорогов, которые жили в национальном парке Гарамба [анг] в Демократической Республике Конго. В начале 2000-х годов экологи планировали транспортировать несколько животных из оставшихся 30 или около того в Кению, чтобы создать популяцию в качестве страховки. Националистически настроенные конголезские политики помешали транспортировке, браконьерская деятельность усилилась, и в 2008 году по результатам исследований не было обнаружено ни одного оставшегося носорога.

Изменение привлекательности

Другие стремятся сохранить носорогов, делая их рога менее привлекательным и ценным.

Одна группа южноафриканских любителей носорогов начала вводить ярко окрашивающий яд [анг] в рога живых носорогов. Их цель: сделать рога бесполезными для браконьеров и по крайней мере немного опасными для потребителей. Подход юридически спорный, поскольку отравители рогов могут быть признаны ответственными за ущерб, нанесенный потребителям, даже если последние действуют незаконно. Некоторые ученые говорят, что на самом деле рог не впитывает токсичные смеси, поэтому это пустая трата времени.

Влиятельная группа южноафриканских фермеров, занимающихся разведением объектов дикой природы, занимает противоположную позицию. Они говорят, что, если азиатские потребители не перестанут платить абсурдные цены за добытый браконьерами, незаконно продающийся рог носорога, то, возможно, африканцам следует изменить международные торговые законы об объектах дикой природы и организовать легальную торговлю рогом, полученным от выращиваемых на ферме носорогов. (Рога носорогов можно осторожно отрезать каждые несколько лет без вреда для животного, со временем они снова вырастут). Их идея состоит в том, чтобы наводнить рынок легальными рогами, вытеснить преступников из бизнеса и организовать доход для спасения носорогов.

Против легализации торговли рогом яростно выступает международная оппозиция, поэтому крайне маловероятно, что в международные договоры могут быть вовремя внесены изменения, а это имеет важное значение для судьбы носорогов. Ход мысли с виду привлекателен. Что же может не нравиться в генерации долларов на благотворительность для носорогов без их убийства? Но критики, которые понимают азиатские рынки, говорят, что законная торговля дорогостоящими продуктами дикой природы повышает спрос на них через узаконивание в глазах потребителей и создает каналы, через которые проходит отмывание браконьерской продукции. Это очевидно из легальной в настоящее время торговли слоновой костью и выращиваемой в питомниках тигриной продукции в Китае. Далеко не влияющие на ослабление преследования диких слонов и тигров, легально продающиеся слоновые кости и части тигров сделали эти товары более заметными и желанными в китайском обществе, направляя незаконную охоту к новым высотам. Обычно невозможно определить, является ли продукт добычей браконьеров или был выращен законно, что упрощает продажу незаконного материала на легальных рынках. Добытые браконьерами и легально собранные рога выглядят одинаково, что сильно затрудняет правовое регулирование.

Фермерам, занимающимся разведением носорогов, было бы еще очень трудно, скорее всего, невозможно достигнуть двойной цели: генерировать высокую прибыль, чтобы финансировать спасение животных, и наводнить рынок настолько, чтобы это помогло вытеснить торговцев рогом носорога из бизнеса. Зарабатывание денег на природоохранную деятельность означает значительное повышение стоимости рога. Сбивание цен преступной индустрии подразумевает продажу рога по дешевой цене. Как сделать и то, и другое одновременно?

В любом случае против легализации торговли рогом яростно выступает международная оппозиция, поэтому крайне маловероятно, что в международные договоры могут быть вовремя внесены изменения, а это имеет важное значение для судьбы носорогов.

Решения с военным уклоном

Незаконная охота на носорогов часто происходит на огромных, неровных, сложных для поддержания правопорядка территориях: например, парк Крюгер примерно такой же по размеру, как Израиль, а другие африканские парки даже еще больше. Но несколько новых компаний начинают применять технологии военной разведки с новой целью, чтобы помочь работникам по охране природы контролировать такие просторы. На конкретную цель обнаружить браконьеров до того, как они нанесут удар, направляется ошеломляющее количество дронов, камер дальнего радиуса действия, сверхчувствительных микрофонов, станций мониторинга мобильной связи и новейшего программного обеспечения.

Неукомплектованные отряды по борьбе с браконьерством, отчаявшиеся в помощи, поддерживают военно-технический подход. Тем не менее, некоторые критики не оправдывают расходы на эти аппаратные средства, обращая внимание на то, что были потрачены миллиарды на подобные приспособления, которым не удалось остановить людей и нелегальные наркотики, в изобилии пересекающие границы Америки. Других удивляет, что туристы будут посещать парки, которые всё больше напоминают военные лагеря.

Вырасти свой собственный

Если все, что заботит потребителей — это то, что рог является частью носорога, почему бы не оставить животных в покое, выращивая рог в лаборатории? Обосновавшаяся в Сиэтле компания Pembient [англ] нацелена на выращивание идентичных натуральным рогов носорога (и, наконец, других продуктов дикой природы) с помощью передовых биотехнологий и изрядной дозы технооптимизма Силиконовой Долины.

Критики опасаются, что, как и в случае продажи легально выращиваемых рогов, этот подход может иметь ужасные последствия. Это может разрушить ассоциацию рога с отвратительным бизнесом браконьеров в сознании некоторых потребителей, а это сделает его использование более социально приемлемым. И это может непродуктивно повысить спрос у других потребителей на рог, добытый браконьерами, поскольку «настоящий» рог возможно будет рассматриваться как подлинный и сильнодействующий.

Так уже произошло с американским женьшенем — растением, которое в дикой природе произрастает на лесных полянах на большей части территории северо-востока США и весьма желанно в Китае в медицинских целях. Образование огромной индустрии по культивированию женьшеня сделало корень дикого женьшеня более привлекательным и желанным, повышая цены и создавая давление на дикие популяции. Сбор женьшеня прошел путь от непродолжительной сезонной оккупации до большого прибыльного дела в таких местах, как Аппалачи. Из-за незаконного сбора урожая распространились яростные конфликты за каждый участок с диким женьшенем в ранее мирных сельских общинах.

Падение спроса

Окончательное решение по поводу браконьерства и незаконной торговли продуктами дикой природы, конечно, в том чтобы убедить людей не покупать их — этот подход также известен как «снижение спроса» [англ]. Большинство групп по защите окружающей среды уделяли этому мало внимания в прошлом, но такие организации, как та, которую я представляю — WildAid [англ], достигли заметного прогресса в изменении общественного настроения к продуктам дикой природы и снижении потребления с помощью методики, путь которой был проложен в Голливуде и в рекламной индустрии.

Всегда есть риск кампании, имеющей непредсказуемые последствия. Например, WildAid заключили партнерство с суперзвездой китайского баскетбола Яо Мингом и другими знаменитостями, чтобы провести кампанию против жестокого и расточительного убийства акул для супа из акульих плавников — показателя статуса, потребление которого стремительно растет в Китае с ростом богатства этой страны. Телевизионную рекламу и рекламные щиты кампании увидели сотни миллионов людей в Китае, и в прошлом году 85 процентов респондентов опроса общественного мнения сказали, что прекратили потреблять акульи плавники в течение последних трех лет, наиболее распространенной причиной, которая упоминалась, послужили «антиплавниковые» кампании по информированию общественности. Китайские оптовые торговцы сообщили о массовом снижении продаж, и рыбаки по всей Азии вышли из бизнеса по добыче акульих плавников, потому что цены слишком низкие.

Ряд групп по защите дикой природы сейчас передают из уст в уста через СМИ и мобильные телефоны агитацию против слоновой кости и рога носорога в Азии, и результаты опросов показывают, что также изменилось отношение общественности к этим продуктам. Многое еще предстоит узнать, однако, в сегодняшнем постоянно изменяющемся медиа-ландшафте всегда есть риск кампании, имеющей непредсказуемые последствия. Например, многие группы по защите окружающей среды отказываются обозначить числом заоблачные уличные цены на рог носорога из-за опасений, что торговать станут еще больше.

За гранью воображения

В недалеком прошлом задачи сохранения природных ресурсов в основном состояли в понимании биологии редких видов, в защите и управлении средой их обитания, лоббировании новых законов. Сегодня спасение дорогостоящих видов, таких как носороги и слоны, означает необходимость совершить обманный маневр в отношении ловких браконьеров и торговых сетей, которые на удивление хорошо финансируются, возможность использовать передовые технологии, а также необремененность утомительными юридическими процессами и руководящими комитетами.

Защитники дикой природы в свою очередь должны стать экспертами в работе с генами, криминалистами, военными технологами и маркетологами. Они должны иметь дело с реальными и этическими проблемами, которые предыдущие поколения не могли себе представить.

Это явно не решение «серебряной пули». У экологов нет иного выбора, кроме как понять будущее и бороться с помощью его рискованных технологий, пока носороги и тысячи других животных по-прежнему существуют в условиях сколько-нибудь напоминающих их дикий, древний образ жизни.

Adam Welz — писатель, режиссер, давний натуралист, страстный птицелов и заядлый участник дебатов. Он является южно-африканским представителем WildAid — некоммерческой организации, которая сосредоточила усилия на прекращении спроса на незаконные продукты дикой природы. Его аккаунты в Твиттере: @AdamWelz и @WildAid_SA.